Проект «Минувших лет живая память». Мухамед Хатухов.
В «Донской газете» от 17 ноября 1992 года в статье В. Розанова «Поединок» рассказывается о младшем лейтенанте Мухамеде Хатухове, который в составе 328-й стрелковой дивизии участвовал в боях за освобождение Донского.
Поединок
В конце 1941 года началось формирование 115-й Кабардино-Балкарской кавалерийской дивизии. Остро недоставало командных кадров, особенно имевших хоть небольшой фронтовой опыт. По распоряжению Государственного Комитета обороны они разыскивались во всей армии. Так, в январе 42-го появился в родных местах младший лейтенант Мухамед Хатухов. На груди его была ещё исключительно редкая в ту пору медаль «За отвагу». И вполне естественно, что обучаемые им новобранцы интересовались – за что? Тот показывал на изображенный на медали танк и коротко отвечал:
– За танк. Под городом Донским…
Он воевал в 328-й стрелковой дивизии полковника Петра Антоновича Ерёмина, которая входила в состав 10-й армии. Формировалась армия в спешном порядке в Пензенской области, потом была сосредоточена в районе Рязани, и в напряженнейшие дни битвы за Москву брошенная в бой, сыграла большую роль в создании перелома и начала контрнаступления.
328-я уже участвовала в освобождении ряда городов и сёл, и хотя в боях находилась всего какую-то неделю, к моменту наступления на Донской уже обрела некоторый опыт и уверенность. Первый опыт говорил, что главное – выбить из своих собственных бойцов танкобоязнь. Эта задача в здешних местах обострялась тем, что именно танковые части и соединения врага противостояли 10-й армии. Командующий армией генерал-лейтенант (впоследствии маршал) Ф. И. Голиков пишет в своих мемуарах, что рубеж по Дону держали шесть дивизий, среди которых только одна была пехотной (112-я), остальные – моторизованные (25-я,10-я и 29-я) и танковые (17-я и 18-я). (Ф. И. Голиков. «В московской битве». Издательство «Наука», Москва,1967, стр. 70).
Бои за рубеж на Дону начались с утра 11 декабря, пика достигли 12-го и только к утру 13-го фашисты были отброшены. В упомянутой книге командарма есть несколько строк, которые потрясают, хотя написаны, кажется, без каких-либо эмоций, лишь констатируют факты: «В 328-й дивизии за 11–12 декабря были ранены все командиры стрелковых полков, выбыли из строя пять командиров батальонов из девяти и большинство командиров рот…».
Младший лейтенант Хатухов командовал в 1107-м стрелковом полку 328-й дивизии взводом (два орудия) 76-миллиметровых пушек. Хоть и считались они образца 1927 года, но почти ничем не отличались от тех трехдюймовых образца 1902 года, какие использовались в японскую, германскую и гражданскую войны. И уж никак не были они приспособлены к стрельбе по танкам, имея крайне низкую начальную скорость снаряда в 387 метров в секунду, что сильно ограничивало возможность огня прямой наводкой, и малую скорострельность – 10–12 выстрелов в минуту. (Для сравнения скажем, что в противотанковых пушках первый показатель доходит до 1000, а второй до 20).
В 1941 у немцев, правда, ещё не было мощных «тигров», «пантер» и «фердинандов», в основном Т-3 и Т-4. Но и против них «трехдюймовка-27» противоборствовать не могла. 50-миллиметровая лобовая броня, 75-миллиметровая скорострельная пушка с лучшей в мире Цейссовской оптикой, два 7,92-миллиметровых пулемёта, помноженные на 25-тонную массу и 40-километровую скорость. Сила…
А в этом бою еще одна помеха – дождь. Не сомневаюсь, что многие удивятся, откуда он в декабре, тем более, что при описании битвы за Москву всюду читаешь о лютых морозах. Признаться, усомнился и я, когда Мухамед упомянул об этом. Но вот одно из свидетельств. Пишет командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса Павел Алексеевич Белов: «После сильных морозов и метелей наступила вдруг оттепель. 12 декабря даже пошёл дождь. Дороги развезло. Мой вездеход М-41 вышел из строя. Пришлось использовать трофейный немецкий вездеход с гусеницами, предназначенный для буксирования «легкой пушки». («За нами Москва»), Воениздат, 1963 год, стр. 126).
Буду предельно кратким. Немецкий танк выполз на удобную позицию и бил по красноармейским цепям зло и метко, уверенный в своей неуязвимости. И то, что тупорылые полковушки находились с пехотой, было необычным, а то, что они ввязались в дуэль с танком, и подавно. Немцы быстро расправились с одной из пушек. Вторая затаилась, хорошо замаскированная мокрым снегом. Дело усугублялось тем, что дождь попадал на линзы прицела («косил»), и наводчик Цыбулько сказал:
– Ничего не сделаем… Тогда Мухамед встал к прицелу сам. Дотошные исследователи установили, что самый большой процент наводчиков в войну был среди горцев. Объяснение «простое»: сами условия жизни делают их зрение необычно острым и приспособленным к точному определению расстояний.
Словом, четвёртым выстрелом Мухамед попал в машину, потом ещё раз. Шестикилограммовый фугасный снаряд разнести броню, естественно, не мог, но немецкие танкисты сочли благоразумнее отойти. Пехота пошла дальше к Донскому.
Его Мухамед на всю жизнь запомнил и ещё по одной причине. После оттепели с дождём началось новое похолодание, и многим нашим бойцам в промокших шинелях и валенках грозили большие беды. Спас донской уголёк… Обсушившись, роты и батареи пошли дальше, на Белёв.
В. Рязанов,
инвалид Отечественной войны.
Кабардино-Балкария, город Терек.